Кафе на Лесной улице - Ярослав Васильев

Представители «Микротеха» и директор растерянно переводили взгляд с Леха на попугаеобезьяну. Наконец референт задал вопрос:

– Но как?!

Лех осторожно поставил кофе на подоконник:

– Я так понимаю, признаёте поражение?

И дождавшись, пока оппоненты согласятся, принялся объяснять.

– На самом деле всё очень просто. В коробке семь одинаковых бусин разного цвета. Наша красавица выбирает одну из них, причём на ощупь бусины абсолютно одинаковы. Дальше ищется карточка, у которой наверху полоска того же цвета и при этом совпадает позиция на доске. Разноцветными стрелками показаны ходы, ход тоже выбирается с помощью бусины. Так что следующий ход предугадать можно только с некоторой вероятностью, а мы договаривались – точно.

Лех усмехнулся:

– Всё оставляет информационный след. Да не всё. Бусины и карточки я распечатал в кафе на три-д-принтере. Там на день изготавливаются одноразовые стаканчики и салфетки. С городской сетью принтер не связан, да и расход картриджей каждый день настолько разный, что хоть слона печатай – никто не заметит. Самое сложное было научить играть нашу красавицу. Попугаеобезяны славятся своими способностями, но всё равно ушло почти две недели.

Лех допил кофе, завинтил крышку, убрал термос в сумку. Затем скормил остаток булочки зверушке, а пока она жевала, посадил в клетку.

– Доски и остальное оставлю вам на память. А сам, уж простите, спешу. Надо вернуть эту красавицу хозяину. Да и кафе скоро открывается. Всего вам наилучшего. Меня просто так выпустят? Или ещё надо пропуск подписать?

Референт подавлено кивнул. Лех подхватил сумку и клетку, вышел и уже в коридоре улыбнулся: из комнаты его нагнал искренний смех Йохана Гривса и злобное шипение директора космопорта.

– Чтобы я ещё хоть раз с ним заключил пари!

Птица

Кафе на Лесной улице – необычное кафе. И дело не только в том, что расположилось оно не в подвале или на первом этаже какой-нибудь из высоток, как остальные сёстры-кафешки – а в небольшом уютном двухэтажном домике у самого края широкой лесополосы, разделяющей жилые массивы и шоссе в космопорт. На всю округу Лесная улица известна поваром Андреем Северином: ведь он мало того что легко посоревнуется с любым, даже самым именитым, рестораном, так ещё и целый отставной капитан космического спецназа. А там, где все живут работой в космопорте и для космопорта – это многое значит. Не зря даже местные воротилы ночной жизни с господином Северином здороваются исключительно вежливо, словно с губернатором, а сам домик объявили неприкосновенной территорией… И старательно делают вид: всё только из уважения к господину Андрею – а обещание свернуть шею любому, кто попытается на заведение «наехать», вроде и не звучало.

А ещё Кафе на Лесной известно тем, что, хотя его хозяин и слывёт ценителем хорошего вина, а про спрятанный в подвальном этаже погребок и домашнюю пивоварню немногие приглашённые счастливчики рассказывают самые настоящие небылицы, пьяных Лех терпеть не может. Поэтому все местные любители тянуть горькую заведение обходят далеко стороной. Ладно бы просто бил, пьянчужкам не привыкать. Вот только Лех поил какой-то дрянью собственного изобретения, после которой мало того что трезвеешь, так ещё от спиртного после неё не меньше месяца воротит. И когда за одним из столиков под летним тентом обнаружился странный посетитель – несмотря на жару в плаще и накинутом капюшоне, да ещё и в обнимку с литровой бутылью водки – можно было не гадая сказать, что мужик не местный. Впрочем, это ничего не меняло. Поэтому уже через несколько минут незнакомца втащили внутрь, усадили в углу. Андрей нажал на какую-то хитрую точку под подбородком, и, пока «гость» судорожно по-рыбьи хватал воздух, Лех щедро влил в глотку протрезвляющее снадобье. Дальше всё пошло по накатанной. Чужак закашлялся, пьяная муть в глазах сменилась безумием внезапной трезвости… После чего мужик так и остался сидеть в углу неподвижным дополнением к интерьеру. Посетители про него тут же забыли: действие снадобья завсегдатаи видели не раз и точно знали, что новых развлечений с залётным алкашом не предвидится.

Мужчина просидел на своём месте до самого вечера. А когда закрылась дверь за последним клиентом, и Лех вместе Диной принялись приводить зал в порядок, скинул капюшон, зачем-то провёл правой рукой по короткому ёжику светлых волос и негромко спросил:

– Зачем? Зачем вы это сделали?

– А затем, – Лех ненадолго оторвался от барной стойки, которую в этот момент протирал, – что проблем таким способом не решишь. Даже хуже. Каждый день в обнимку со спиртным уменьшает шанс хоть что-то изменить, исправить.

Мужчина в ответ на нравоучение вдруг горько вздохнул, лицо – красивое лицо, явно работа хорошего пластического хирурга, отметил про себя Лех – исказила гримаса. Гость язвительно бросил:

– Шанс? Да что вы понимаете в моих проблемах?!

– А ты расскажи, расскажи, Птица, – с лестницы на второй этаж вдруг раздался голос Андрея. – Может, чего и надумаем вместе.

Мужчина на слова Андрея отреагировал странно: дёрнулся, словно от удара, поник… стал похож на шарик, из которого внезапно выпустили воздух.

– Птица… Вы догадались. Тогда должны меня понять, – мужчина взял со стола металлическую ложку и левой рукой смял её в стальной шарик. – Левая нога у меня тоже железка.

Все сочувственно посмотрели на гостя: киборг. К искусственным добавкам в организм в разных местах относились по-разному. Соединённые миры в кибернетизированных надстройках организма не видели ничего предосудительного, даже один из проконсулов щеголял многофункциональными камерами вместо глаз. На планетах Содружества, наоборот, киборгов вообще не считали людьми, и баловались имплантатами в основном пираты. Империя занимала позицию где-то посередине. Если после травмы не получалось вырастить нормальный орган и приходилось ставить искусственную замену, то человек не лишался никаких прав, а просто считался… инвалидом.

– Да ладно вам. Я уже привык, что нет больше удалой Птицы, гордости имперского военно-космического флота лейтенанта Эрика Густафссона. Есть калека, которого не возьмут даже в гражданский флот. Хотя и лицензия сохранилась, да и медкомиссию любую пройду хоть сейчас.

– Ну и что? Пока ты жив – жизнь не закончена, – раздался со стороны входной двери голос Жерара Новака. Молодой муж приходил за Диной каждый вечер, помочь и проводить до дома. И спор, судя по всему, слышал с первого слова.

Конец ознакомительного фрагмента.